В этом году пятерняшкам из Канады исполнилось бы 84 года, однако дожить до этого возраста удалось не всем. В свое время сестры были, пожалуй, одними из самых известных личностей в Канаде и деньги, которые получали все, кто был задействован в проекте “сестер Дион,” просто текли рекой. А сегодня сестры живут в изоляции от общества, не общаются с людьми и едва сводят концы с концами.
Девочки родились 8 мая 1934 года на ферме в провинции Онтарио. У родителей на тот момент уже было трое детей, и появление сразу пятерых было для обоих шоком. Девочки родились недоношенными, каждая примерно по 600 граммов, и врач был уверен, что выжить у них не получится. Детей завернули в теплые одеяла и положили рядом с плитой, чтобы хоть как-то их согреть. Молока у мамы не было, так что кормили малышей смесью из воды, коровьего молока, кукурузного сиропа и нескольких капель рома. Подозревая, что девочки могут умереть в любой момент, их в спешке крестили: Аннет, Мари, Эмили, Ивонн и Сесиль Дион.
Несмотря на все сложности, сестры Дион стали первыми пятерняшками, которым удалось выжить. Впрочем, родители не знали, как прокормить такую внезапно разросшуюся семью, и когда им предложили выкупить девочек, они согласились. Так в возрасте всего 4 месяцев сестер Дион увезли от родителей, чтобы превратить их в настоящий аттракцион, на котором можно получать неимоверные деньги.
Для девочек построили так называется Квинтланд, место, где они жили под наблюдением публики. “Хотя люди думают наоборот, но мы там были счастливы, – вспоминает Сесиль. – Мы были молоды и беспечны.” В Квинтланде у девочек были няньки, доктора к их услугам, игрушки – какие те только хотели. Не было только нормальной семьи. Зайти в Квинтланд мог любой – и поток посетителей, желающих посмотреть на диковинных девочек, не иссякал. Рядом с павильоном находился магазин сувениров – и именно он и делал выручку, продавая наборы кукол, детские товары, календари, постеры и прочие товары.
Тем временем отец девочек, Олива, отчаянно боролся за то, чтобы вернуть детей под свою опеку. На многочисленные судебные разбирательства у него ушло несколько лет, и добиться своего он смог только, когда девочкам были уже девятилетними. Казалось, вот он тот момент, когда у девочек наконец-то начнется нормальное счастливое детство. Однако, увы, все получилось совершенно наоборот.
“Девять лет – не лучшее время для удочерения. Мы не были готовы к этому, да и семья не была тоже.” В родительском доме к девочкам относились не как к детям, а как к источнику прибыли. О любви и заботе и речи быть не могло: старшие дети постоянно издевались над девочками, а отец, по уверениям детей, даже насиловал их. Дом и все имущество, которое было тогда у семьи, были оплачены на деньги от популярности сестер. Им угрожали, что если они будут выпендриваться, их всех сдадут в интернат, поэтому девочки продолжали жить с семьей и появляться на публике, создавая видимость счастливых детей.
“На самом деле это очень непросто жить в семье, которая тебя не любит, – вспоминает Сесиль. – Жить без любви тяжело. Я думала, вот у меня однажды будет собственная дочь, и уж ее-то я буду любить.” “В то время я постоянно говорила себе, – вспоминает сестра Сесиль Аннет, – что когда-нибудь у меня будет собственная семья, собственные дети, и тогда у меня будет настоящая любовь.”
О сестрах Дион снимали фильмы, телепередачи, их фотографии использовали для рекламы, но деньги за все это проходили мимо их карманов. К девушкам относились как к источнику денег, а не как к обычным людям. Это сильно отразилось на их психике и привело в последствии к многочисленным проблемам в социальной адаптации к жизни.
Первой из сестер скончалась Эмили. Ей тогда было всего 20 лет. Она ушла в монастырь, где у нее начались эпилептические припадки, и во время одного из них девушка погибла. Мари погибла, когда ей было 30 лет. Оставшиеся три сестры – Сесиль, Ивонн и Аннетт – подали в суд на правительство Онтарио, требуя возмещения ущерба за искалеченное детство. Им удалось выиграть суд, и она получили 4 миллиона канадских долларов, которые разделили поровну между собой, отдав также часть детям Мари, оставшимся без мамы.
Ивонн и Аннет вышли замуж, и с тех пор никому не признаются, кем они являются и какое у них было прошлое. “Если кто-то спрашивает мою фамилию, я представляюсь по фамилии мужа,” – говорит Аннетт.
Сесиль выучилась на медсестру, переехала в Монтреаль и вышла замуж. У нее родились близнецы, один из которых умер еще младенцем. С оставшимся сыном – Бертраном – Сесиль переехала на старости лет в дюплекс, где они прожили некоторое время, пока Сесиль не стала нуждаться в помощи. Тогда она решила продать дом, а из заработанных денег оплачивать себе сиделку. Однако ее сын снял со счета все деньги, полученные за дом, и скрылся, оставив мать жить исключительно на свою пенсию. “Это общество совершенно забыло, что такое быть семьей,” – вздыхает Сесиль.
