Пабло Пикассо не нуждается в представлении. Художник-кубист, рисовальщик, керамист, скульптор и гравёр, он остаётся одной из самых влиятельных фигур в современной истории культуры. Однако, несмотря на то, что он находился в самом эпицентре современного искусства, многие из его источников вдохновения были взяты непосредственно из древнего прошлого. Это неудивительно, ведь художники всегда оглядывались назад. Но то, как античность раз за разом вновь и вновь проявлялась в работах Пикассо, было далеко от моралистических академических картин XVIII века, культуры и образов.
Пабло был великим коллекционером, и его особенно привлекала простота и загадочность древних артефактов. Он открыл для себя древнегреческое искусство, будучи студентом, посещая Лувр, в то время как посещение других европейских музеев показало, что он черпает вдохновение из прошлых средиземноморских цивилизаций. В 1917 году Пабло впервые посетил Италию вместе с коллегой-художником Жаном Кокто. Он был так вдохновлён римским искусством, которое увидел там, что оно зажгло то, что известно как его классический период. Работы художника с 1917 по 1923 год наполнены статуями обнажённой натуры, классической композицией и мифологией.
Ещё до этого Пабло начал делать тревожные и часто эротично-агрессивные гравюры с мифологическим Минотавром. Неудивительно, что это мифологическое существо, похожее на быка, было повторяющимся образом в работах художника. Быки, конечно, были важным элементом испанской культуры, но это было ещё не всё. Пабло был очарован эротической энергией существа и огромной физической силой, именно поэтому, ходит множество версий насчёт того, что он использовал Минотавра в качестве своего портрета.
Познакомьтесь с Венерой Виллендорфской, 25 000-летней статуэткой из известняка, обнаруженной в 1908 году на берегу реки Дунай в Австрии. Она является одним из самых ранних известных произведений искусства в мире. Довольно крупные груди статуэтки, а также её широкие бёдра и живот заставляют многих поверить, что она изображает беременную женщину, возможно, символ плодородия.
Однако за пределами алгоритмов Венера Виллендорфа — это скорее прославление женщины во всех её телесных крайностях, красивая и весомая абстракция женской формы.
Пабло был так очарован ею, что держал её копии в своей студии.
И совсем неудивительно, что влияние Венеры просвечивает в ранних кубистических обнажённых картинах художника, написанных почти в то же время, что и её открытие. Эти монументальные современные обнажённые натуры намекают на форму её тела, её обвисшие груди и низко свисающий живот. Обнажённые натуры Пабло, как правило, обладают тем же чувством серьёзности в своей удивительно выразительной простоте.
Эта абстракция женского тела возродилась в двадцатом веке с такой силой, что до сих пор не исчерпала своего импульса. Прекрасным примером этого является работа французской художницы Ники де Сен-Фалль. Ее радостные скульптуры Наны прекрасно передают вес и присутствие символической женской формы.
Венера Виллендорфская – лишь один пример того, как доисторические мастера абстрагировали образную форму. Сравните изображения выше и ниже. Первая из них – резьба возрастом около четырнадцати тысяч лет, найденная в пещере Ла-Мадлен во Франции в 1875 году. Второй объект ниже – переделанное велосипедное сиденье и руль – остроумное произведение современного искусства. Эти фрагменты разделены тысячами лет, но оба они пропитаны одним и тем же духом абстракции.
Обе формы были предопределены материалом, из которого они были построены. Наш доисторический скульптор гениально изобразил бизона, поворачивающего свою узорчатую голову в бок. Бычья голова Пабло гораздо проще: переделка велосипедного сиденья и руля. Оба объекта показывают, что создатель делает одно и то же, интерпретируя объект.
На самом деле способность абстрагироваться — это то, что связывает древнее искусство с современным искусством. Древнегреческая черно- (а позже и красная) фигурная керамика, как и изображение выше панафинейской призовой амфоры, демонстрирует полное отсутствие уважения к трёхмерности. Это не было связано с тем, что производители каким-то образом не обладали техникой.
Керамика с красными и чёрными фигурами показывает, наряду со скульптурой примерно той же даты, что ремесленники были гораздо больше озабочены рисунком, симметрией и стилем, чем проявлением какого-либо интереса к изображению того, что (или кто) было прямо перед ними. То же самое относится и к Пикассо. Ведь абстракция — это понимание того, что перед вами, и решение изобразить это совершенно по-другому.
Пабло описал создание своих работ в 1943 году фотографу Джорджу Брассаю: «Угадайте, как я сделал голову быка? Однажды в куче предметов, сваленных в кучу, я нашёл старое велосипедное сиденье рядом с ржавым набором рулей. В мгновение ока они соединились в моей голове. Мысль о бычьей голове пришла мне в голову прежде, чем я успел подумать. Все, что я сделал, это сварил их вместе…». Взгляд на доисторическую и современную работу вместе показывает, что творческий процесс просто не изменился.
Интерес Пабло к древней керамике был наиболее распространён в конце 1940-х и начале 1950-х годов, когда его студия базировалась в Валлорисе, Франция. Именно в этой среде его увлечение античностью наиболее удивительно, как с точки зрения сходства формы его керамических сосудов и скульптур, так и их декоративных и линейных мотивов. Как всегда, вместо того, чтобы копировать образы и формы непосредственно из античного прошлого, художник изобрёл своего рода вымышленную мифологию, пропитанную вневременными и пасторальными образами.
В 2019 году в Музее кикладского искусства в Афинах открылась фантастическая выставка «Пикассо и античность». Кураторы Николаос Стамполидис и Оливье Берггрюн объединили редкую керамику и рисунки художника с античными артефактами, что позволило посетителям увидеть прямую связь между Пабло и античным миром. Только наглядно видя, как эти объекты взаимодействуют бок о бок, становится ясно, как много Пикассо заимствовал в своих работах из античных времён.
Внимание Пабло привлекали не только западные древности. В начале 1900-х годов эстетика традиционной африканской скульптуры также стала мощной эстетикой среди авангардных европейских художников. Сам художник на самом деле оставался двусмысленным по этому вопросу, однажды лихо заявив: «Африканское искусство? Никогда о таком не слышал».
И совсем неудивительно, что эта полемика вышла на первый план, чуть более десяти лет назад. Первая значимая выставка работ художника в Южной Африке вызвала яростный протест после того, как высокопоставленный правительственный чиновник обвинил его в краже работ африканских художников, чтобы повысить его «слабеющий талант».
В «Авиньонских девицах» Пабло трактует фигуру в той стилизованной манере, которая сочетается с незападными художественными тропами. Три лица на приведённом выше изображении, как говорят, были смоделированы по образцу древней иберийской скульптуры. Ходят слухи, что Пикассо завладел несколькими этими древними скульптурами, украденными из Лувра его знакомым.
Сам Пабло однажды сказал: «Если бы все пути, по которым я прошёл, были отмечены на карте и соединены линией, это могло бы представлять Минотавра». Стоит только взглянуть на его бурную амурную жизнь и увидеть рогатого и мускулистого зверя как его животное альтер-эго. Если эти истории правдивы, он был, проще говоря, настоящим монстром для многих своих любовниц. Изображая себя Минотавром, он одновременно хвастался и признавался в этом аспекте своего характера.
Так был ли он действительно современным художником? Да, конечно. Но очень важно помнить о связях между его творчеством и искусством античности. Современное искусство Пабло должно напоминать нам о том, что творческая искра ярко горела в человечестве с самого начала. Зритель не должен смотреть на работы Пабло и видеть в них создание чего-то совершенно нового, скорее, стоит воспринимать его творчество так, дабы напомнить себе, что на самом деле мало что изменилось, да и вряд ли изменится.