В канун нового 1991-го в настроениях советских граждан ожидание праздника смешалось с растерянностью и абсолютно новым чувством страха перед будущим. Хотя в большинстве своем люди еще толком не понимали, что происходит. С телеэкранов сообщил о своей отставке Горбачев, над Кремлем триколор сменил красный флаг, Буш пообещал дальнейшее взаимоуважительное сотрудничество. Причин распада Страны Советов можно называть много, хватает и виноватых. Одно со временем становится все яснее: люди, взявшиеся реформировать и перестраивать, пришли во власть совершенно с другими целями.
Беловежская тень на плетень
Несмотря на то, что на мартовском референдуме большинство граждан высказались за сохранение СССР, дальнейшие события пошли по иному сценарию. Декабрь 1991-го стал в истории страны последним. В начале месяца встретились лидеры РСФСР, Белоруссии и Украины, соорудив Беловежские соглашения. Так появились договоренности о роспуске СССР с последующим созданием Содружества Независимых Государств. Документ, содержание которого стало шоком для многих, отменял все законные советские нормы на территориях стран-подписантов. Последние же обязались продолжать сотрудничество в разных сферах на взаимовыгодной основе. К 17 декабря Михаил Сергеевич утвердил новоявленную военную присягу, в которой о Советском Союзе уже не упоминалось вовсе. Но могучая держава еще продолжала существовать на бумаге.
Проект несогласных из советского руководства, известный как «ГКЧП», оказался провальным. И вроде бы как союзные министры говорили жесткие слова, выводили на улицы внутренние войска, но никто не решался воспользоваться всеми доступными средствами. Усугубляло кризис столкновение амбиций Горбачева и глав республик. В решении этих противоречий никак не учитывалось то, за что голосовали люди.
Президентское слово и одобрительная отмашка Буша
После того, как стране проанонсировали президентское обращение, многие замерли в надежде. Сторонники сохранения режима наивно верили, что Горбачев вдруг вспомнит о присяге народу, о результатах того самого референдума, или хотя бы побоится потерять власть. Но Михаил Сергеевич готовился не к последнему решительному бою, а всего лишь к сдаче Родины в обмен на гарантированное личное благополучие.
“Дорогие соотечественники!.. я прекращаю свою деятельность… это решение по принципиальным соображениям…”, – провозглашал первый и единственный. И продолжал заверять, что закостенелое советское общество наконец раскрепостилось политически и даже духовно, поэтому вполне готово к демократическому прорыву. Горбачев сообщил доверенным ему соотечественникам, что на мировой арене произошли колоссальные перемены, что Советский Союз развернулся к миру лицом, что гонка вооружений прекращена и с холодной войной покончено. Стоит заметить, что многообещающее выступление президента предварялось его услужливым звонком на обратное полушарие. Связавшись с американским президентом Джорджем Бушем, Михаил Сергеевич доложил, что вот-вот объявит народу о своей отставке и роспуске страны. «Согласовал» он и предстоящую передачу Ельцину «ядерного чемоданчика». Добрый друг одобрительно выслушал и пообещал: «Ты всегда будешь у нас желанным гостем, и мы с радостью примем тебя после того, как все утрясется».
Спущенные флаги и праздник демократии
25 декабря в 19:38 по Москве закончилась 69-летняя история могучего Советского Союза. Буквально спустя считанные минуты после обращения президента с кремлевского флагштока пополз вниз красный флаг, а на его место водрузился российский триколор. Об этом знаковом событии было оперативно доложено торжествующему Ельцину.
Затем состоялась передача преемнику пресловутого « чемоданчика», которому по уставу полагалось оставаться в ядерной державе при высшем руководителе. Командное устройство, а на деле – абонентский комплекс “Чегет”, пребывал на боевом дежурстве с далекого 1979 года. Он разрабатывался под генсека Брежнева, но опытная эксплуатация стартовала лишь при Андропове в 1983-м. Первыми держателями комплекса были министр обороны Устинов и первый руководитель Генштаба Огарков. Примерно через год “Чегет” перекочевал к очередному генсеку Черненко, а уже после него систему управления ядерным оружием торжественное вручили Михаилу Горбачеву.
Процедура передачи должна была проходить в личных правительственных покоях последнего президента в Кремле. В условленное время к месту прибыли министр обороны Шапошников и приставленные к чемоданчику генералы да офицеры. Борис Николаевич на встречу не явился, поэтому в его адрес направили пакет с указом о переходе полномочий Верховного главнокомандующего ВС. Само же устройство временно досталось Шапошникову. Завершив с делами, Горбачев направился отужинать в узком кругу доверенных лиц. Впереди Михаила Сергеевича ждали беззаботная сытая жизнь, почести и уважение в американо-европейских кругах. Чего не скажешь о брошенных им гражданах уже несуществующей страны. Но дело было сделано, и еще мало кто в самых страшных фантазиях допускал грядущие последствия. Уже в первые дни 1992-го миллионы граждан оказались в омуте «шоковой терапии», выбираться из чего каждому предлагалось по мере собственных сил. А потом одинокие старики оказались у мусорных баков в поисках съестного, и даже мысли о социальных гарантиях стали вызывать лишь горькую ухмылку.
«Мы сняли угрозу мировой войны, отказавшись от вмешательства в чужие дела и задействования войск за границами государства. И нам отвечают доверием, солидарностью и уважением». Нужно ли комментировать, как издевательски звучат эти выдержки из горбачевской исповеди спустя три десятка лет.